Российское многомерное коммуникационное пространство

TC "3.1. Многомерное пространство России"Коммуникационную природу географического пространства не всегда представляется возможным “втиснуть” в заданные конвенциальные границы. Следует обратить внимание хотя бы на условность границы Европы и Азии, проходящей через территорию России. Здесь отчетливо прослеживается тенденция смещения европейской границы на восток. Если в 15 в. Московская Русь (“Великая Татария”) находилась вне Европы, то в 16 в. граница Европы проходила по Волге, а в 18 в. сместилась на Урал. В конце 20 в. уже говорили о “Европейском доме” от Лондона до Владивостока. В российской истории неоднократно происходило “размывание” всех и всяческих границ.

Российское многомерное коммуникационное пространство образовалось в результате пространственно-временной стратификации разномасштабных процессов, динамическое соприкосновение которых привело к образованию множества рубежей, в том числе ныне погребенных под “слоем” современности. Однако “реликты” напоминают о себе в период распада государства социально-психологическим дискомфортом, негативностью коммуникаций и выраженной конфликтностью, как реакция на изоляцию пространства от внешнего мира. При этом конфликт выступает и как “возмутитель спокойствия”, и в качестве созидательной функции новой коммуникации.

Обратим внимание на культурологические отличия формирования российского многомерного коммуникационного пространства от Запада и Востока. Духовная родина России — расположенная за пределами ее месторазвития Византия, а исторический “плавильный котел” — рубежи леса и степи, Европы и Азии. С севера пришли варяги-”управленцы”, а с юга — вера от греков и славянский алфавит. Славянское мышление формировалось под влиянием Византии, где доминировала философия Платона, открывшего мир идей. Россия — идеократическое государство с приоритетом духовных целей — самоотверженного служения идее, поиска высших нравственных ценностей — правды как идеала, справедливости и равенства. Для восточных славян характерно рубежное тактическое мышление.

В Западной Европе открытость к внешнему миру и колонизация заморских земель стала стратегическим ресурсом становления атлантической цивилизации. Для Китая — Великого океана людей — наиболее характерным явилось сочетание двух взаимоисключающих начал — открытости к внешнему миру и изоляционизма в целях сохранения государства-цивилизации. Россия есть Великий океан евразийского пространства, объединенного общей судьбой народов и коммуникационной природой рубежного суперэтноса.

Киевская Русь, а в последствии Россия и Украина, — восточные пограничники Европы. Здесь сформировался особый субэтнос казаков — людей границы, покоривших Сибирь, вышедших к Тихому океану и создавшим славянские форпосты на “берегах” Великого евразийского степного “океана”. Что там за горизонтом интересовало больше, чем обустройство собственного дома: колонизация Сибири и Аляски, Кавказа и Центральной Азии; освоение Арктики, Мирового океана и Космоса.

Броски за горизонт закончились продажей Русской Америки, падением Порт-Артура, а ныне распадом СССР и появлением огромного русского зарубежья, потерей геополитического влияния на Балканах, Ближнем Востоке и Центральной Азии. Из века в век Россия стремилась навести порядок в чужом доме. Став мировым “пугалом”, страна заплатила за это огромными материальными ресурсами и миллионами жизней, унесенных ураганом многочисленных войн. 20 век начался с маленькой “победоносной” войны на Востоке, ускорившей падение Российской империи и восхождение на мировую арену Японии. Как отметил однажды в беседе с автором Л. Н. Гумилев, самая великая заслуга России — она не поддалась соблазну покорения Китая, что неизбежно привело бы к ассимиляции русских в Великом океане-цивилизации.

Тысячелетний бросок на юг, заботы о будущем христианского храма Св. Софии в Константинополе сменились осквернением православных святынь на родной земле. Победа во Второй мировой войне привела к созданию социалистического “лагеря”. Век завершается сокрушительным поражением “второго мира” в холодной войне с Западом и “победоносной” полицейской акцией России на Кавказе. И, как итог уходящего столетия, отсутствие стратегического виденья, “беспочвенность” власти, провал исторической памяти, в том числе забвение уроков восточной политики и Великих российских реформ.

Мировой опыт распада империй свидетельствует об использовании образовавшейся рубежной коммуникативности (экономической, культурных связей, диаспоры) на благо социально-экономического развития метрополий. Россия продемонстрировала умение разрушать русские форпосты ради очередной заимствованной идеи, о чем свидетельствует, например, трагическая история русского Харбина.

Главная особенность современной конфликтной структуры российского многомерного коммуникационного пространства — сосуществование России как евразийского государства и как евразийского суперэтноса, границы которых не совпадают и образуют потенциальную энергонасыщенную зону. Российское государство и суперэтнос расположены между тремя цивилизациями — западноевропейской, мусульманской и китайской, на рубежах христианского, мусульманского (исламского) и буддийского миров, между тремя полюсами экономического и технологического развития в Западной Европе, Азиатско-Тихоокеанском регионе и Северной Америке, между тремя океанами — Атлантическим, Тихим и Северным Ледовитым. Россия объединила народы евразийского пространства, цивилизационную инфраструктуры которого обеспечила идеократическая державность. Самое крупное территориальное государство мира обязано быть сильным и централизованным.

Россия, как Витязь на распутье, столетиями мучительно искала ответ на вопрос: каким идти путем — на Запад или Восток. Если Киевская Русь была консолидирована вдоль оси Север-Юг на торговом пути из «варяг в греки», то Московская Русь — открыта к Востоку (Золотой Орде) и боролась против вызова Запада — тевтонских рыцарей. За последние триста лет неоднократно предпринимались попытки “прорубить окно в Европу”, каждый раз ставя российские народы “на дыбы”. В постсоветской России вновь мечты, теперь уже о западной демократии и свободном предпринимательстве или об образе России как государстве-цивилизации с самоидентификацией, исходящей из особенностей только русской ментальности, культуры и православия.

Важнейшим транслятором межцивилизационного диалога наряду с русской светской культурой являются многочисленные конфессии. Нравственные идеалы служат непременным напоминанием о долге человека перед природой, являются важным фактором реабилитации ценностей укоренения, особенно после периода с доминирующим принципом социальных маргиналов: “Наш адрес не дом и не улица — наш адрес Советский Союз”. Выделяется российский цивилизационный опыт славяно-тюркского общежития христиан и мусульман, обреченных историей и географией на совместное проживание в евразийском пространстве.

В 20 веке произошла невосполнимая утрата пассионарных «берегов» России, населенных рубежными субкультурами с высокой энергетикой деловой активности. Отмечаются диаметрально противоположные результаты двух рубежных государств христианского мира. Могущество США прирастало образованными и энергичными диаспорами. Могущество России убывало обесцененными человеческими жизнями, превратившимися в самый дешевый товар и рабскую рабочую силу; исходом пассионариев, включая интеллектуальную элиту. Карнавальная драма одновременной смерти старого и рождения нового мира не знает границ. В обществе, где разрушены традиционные устои и не созданы гражданские особенно велика опасность антидуховной экспансии социальных маргиналов. Как было сказано одним из врагов отечества: «Россию могут разбить только русские».